Начо Дуато: «Хореография не должна быть застывшей»

На Большой сцене НОВАТа премьерой балета «Баядерка» открылся 76-й балетный сезон. Новую версию классического шедевра представил новосибирской публике прославленный хореограф Начо Дуато. Накануне начала самого долгожданного балетного сезона он рассказал Status о тонкостях подготовки спектакля в Новосибирске после пандемии, особенностями работы над классическими постановками с современными танцовщиками и поделился секретами создания экзотической атмосферы на самой большой театральной сцене России.

— Спектакль, который представлен в Новосибирске, тот же, который видели петербуржцы на сцене Михайловского театра?

— Да, это такая же постановка — те же костюмы, декорации, световая партитура. Но в целом всё сценическое решение масштабнее, так как и сам НОВАТ гораздо больше, чем Михайловский — почти в два раза.

— В качестве вашего основного ассистента, приглашённого педагога-репетитора выступает звезда российской балетной сцены, премьер Михайловского театра Леонид Сарафанов. Почему именно он, в чём его уникальность и особенность?

— Роль Леонида в подготовке премьеры — намного больше, чем ассистента. Кроме того, мы очень давно работаем вместе — он танцевал во многих моих постановках с 2010 года в качестве премьера, в частности, в балетах «Щелкунчик», «Спящая красавица», «Прелюдия», «Невидимое». Я рад, что сейчас мы совместно можем ставить и корректировать хореографию «Баядерки».

— Можете ли назвать его своей «правой рукой»?

— Да — в России (смеётся). Я восхищаюсь им как танцовщиком, и мне очень легко работать с ним как с человеком. В работе со всеми моими ассистентами — будь то Гентиан Дода, который тоже помогал готовить премьеру «Баядерки» в НОВАТе и уехал преподавать в Академию имени А.Я. Вагановой, или Африка Гузман из Московской государственной академии хореографии — мне, прежде всего, должно быть легко. Они должны нравиться мне как люди, и только потом как постановщики.

Но самое важное — человеческое взаимопонимание, которое у меня есть с каждым из них, это нужно для создания плодотворной творческой атмосферы.

— Вернёмся к «Баядерке»: ваша новая постановка в НОВАТе будет максимально приближена к тому, что было первоначально создано Мариусом Петипа?

— Да, это действительно либретто Мариуса Петипа. При этом в моей редакции будут преимущественно первый и второй акты, в которые я внёс изменения. Скажем, шаги совсем другие. Остались разве что некоторые небольшие номера, как танец девушек, вариации четырёх баядерок, но всё остальное — новое прочтение. Лишь третий акт я оставил неизменным, поскольку он слишком красив, чтобы к нему «прикасаться», условно говоря.

— Постановка Петипа состоялась более века назад — как вы знаете, что происходило на сцене в то время?

— Я не знаю и не думаю, что кто-либо знает.

— У музыкантов есть ноты, знаки, чтобы сохранить партитуру, а как это происходит в мире хореографии?

— Действительно, партитура существует сама по себе, как картина художника. Допустим, шедевр «Менины» Веласкеса — шедевр навсегда.

Но самое прекрасное в балете — это живое искусство, форма творчества, которая живёт. Мне очень нравится, что балет меняется с течением времени: сама техника танцовщиков становится лучше, появляется новая хореография, вариации, всё претерпевает изменения — это нормально, особенно когда стараешься усовершенствовать постановку, а не наоборот. Поэтому я считаю это вполне естественным процессом для хореографии, которая не должна быть такой «застывшей», как картины или ноты.

Она представляет собой некий живой организм, как растение или дерево — и за это я очень люблю балет. Сейчас в наше время при наличии всех технических возможностей видео мы можем запечатлеть, «поймать» какую-то хореографию, но, перенеся её на другую сцену с другой труппой, всё равно получить что-то иное, отличающееся — и это чудесно.

— Что в новой «Баядерке» такого, чего не было, возможно, никогда?

— Я начал работать над классическими постановками в Михайловском театре, такую задачу ставил мне господин Владимир Кехман. Хотя, я никогда не стремился именно к этому, не мечтал ставить «Спящую красавицу» или «Баядерку». Но затем, начав, я очень сильно это полюбил. Думаю, что неплохо справился, так как зрители не покидали театр во время спектакля (смеётся), да и исполнителям тоже понравилась наша совместная работа.

Например, во втором акте «Баядерки» я урезал медленные мизансцены свадьбы, также появление слона, тигра, так как для меня это выглядит немного старомодным, подходящим больше для Бродвея, чем для серьёзного театра.

— Действие происходит в Индии — задействована ли какая-то специальная жестикуляция?

— Да, разумеется (показывает характерные движения рук и головы). Ни Петипа, ни Минкус, ни вся публика того времени не бывали в Индии. Я же был в Индии, в Мумбаи и на Шри-Ланке, у меня есть индийские друзья, мы смотрим болливудские фильмы — поэтому логично, что на меня эта страна оказала больше влияния, чем на Петипа, который скорее что-то о ней читал, но никогда не имел возможности посетить. Возможно, это даже больше у меня внутри. И абсолютно невероятно, как он смог, никогда не видя Индию своими глазами, создать эту историю. Ведь при этом он, как известно, одно время жил в Мадриде, где постигал местную культуру и видел испанские танцы, которые потом мастерски стилизовал в балетах «Пахита», «Дон Кихот», «Щелкунчик». Но в Индии он не был, а я был и не понаслышке знаю её неповторимую атмосферу.

Текст: Анастасия Никулина
Фото: Никита Давыденко, пресс-служба НОВАТа