Сергей Пергаев: «Мы закладываем культурные ценности»

Каждый проект Pergaev Architectural Bureau — это результат синергии научных исследований, компетентной работы многих специалистов и остроактуальных тенденций архитектурной отрасли. О новых форматах ресторанов, виртуозном сочетании концептуального дизайна и «экономики пространства» рассказал владелец бюро в интервью главному редактору Status Александру Яхомову.

— Вы известны как автор проектов ресторанов, расскажите о своих последних работах в сфере HoReCa.

— Недавно мы подводили промежуточные итоги нашей деятельности, и получилось, что за восемь лет мы разработали для рестораторов 112 проектов, из которых 22 реализовали самостоятельно, полностью отвечая за бюджет, сроки и качество исполнения. Мы работаем во многих российских регионах, а также за рубежом. На данный момент мы охватили буквально всю типологию отрасли: рестораны, бары, кофейни, фудхоллы, гастромаркеты и прочее. У нас есть очень любопытные проекты нового формата, типа барных хабов. Это специально организованные пространства, в которых объединяются заведения, охватывая всё разнообразие барной карты мира. Сейчас мы работаем над двумя такими проектами: первый располагается в Москве на Триумфальной площади,а второй —в Дубае.

— Какой из ваших проектов нравится вам больше всего?

— Из последних работ — это концепция московского Krombacher Beer Kitchen Дениса Иванова, получившая в конце 2019 года премию «Пальмовая ветвь» за дизайн. Из новосибирских заведений мне очень нравится «Горячий цех». Это «гибридный» формат с деликатным акцентом на стимпанк, но без ухода в урбанистику, на которой сейчас все спекулируют. Когда мы делаем проект, то рассчитываем на эксплуатационный цикл от пяти-семи до двенадцати лет. Дело в том, что бизнес-модель любого ресторана предусматривает именно такие периоды: через пять-семь лет заведению потребуется косметический ремонт, а тем, кто «доживёт» до двенадцати лет, будет необходимо концептуальное обновление.

— Что сегодня представляет ваше архитектурное бюро, в каких направлениях вы работаете?

— Бюро существует 12 лет, можно сказать, что это уже его вторая «реинкарнация», так как изначально это было классическое архитектурное бюро, которым руководил мой отец — Виктор Васильевич. Когда его не стало, мы открылись «с нуля» в 2008 году и начали «новую жизнь». Отец работал, в основном, над строительными проектами, их у него было около пятисот. Мы же, на сегодняшний день, уже реализовали около двухсот.

Типология наших проектов очень широкая, и порядка шестидесяти процентов из них приходится на ресторанную сферу. Вероятно, так сложилось, потому что мы сами очень любим тусовку и ресторанную атмосферу. К тому же, локальное пространство создать гораздо проще, чем благоустраивать весь город. Особенно такой, как Новосибирск — огромный, советский, «размазанный». Поэтому мы меняем его иначе — создавая уютные уголки, «норки», в которые «затекают» люди для общения. Ведь ресторан — это не столько еда, сколько универсальная социокультурная площадка. Остальные наши проекты по большей части связаны с благоустройством территорий:например, мы сделали большой парк в Ноябрьске — городе в Ямало-Ненецком автономном округе.

— Если фудхабы — это новый тренд, то каковы ваши прогнозы? Рестораторы перейдут из «уютных норок» в тематические лабиринты?

— Любая тенденция не может быть повальной. Разумеется, рестораны останутся. Фудхаб — это новый и интересный формат, но он по определению не даёт такого сервиса, как ресторан. Он отвечает запросам более молодой аудитории, которая хочет «путешествовать» из бара в бар большой компанией друзей с разными вкусами и предпочтениями. Я вижу нашу основную миссию в том, чтобы создавать такие «точки притяжения», где происходит потребление различных услуг. Мировая тенденция, в рамках которой рестораны заменяются фудхабами, магазины — пунктами выдачи, а офисы — коворкингами, порождает новые гибридные формы. Наша тема — это квинтэссенция, мы собираем всё вместе на территории существующего здания либо создаём новую структуру.

— Занимается ли бюро частными интерьерами?

— На протяжении многих лет мы принципиально отказывались от работы над проектами жилья. Наша стратегия заключалась в том, чтобы сконцентрироваться на более широкой аудитории. Но постепенно мы достигли такого уровня, когда готовы охватить и жильё, чтобы наша «картинка» по типологиям стала целой. Полгода назад мы открыли Live by Реrgaev — подразделение, которое занимается жильём и делает загородные резиденции, как я их называю, «родовые гнёзда».

Когда мы работаем с жильём, образ целевой аудитории сужается до конкретной семьи. В таких проектах превалирует субъективизм и определённый уровень сервисного подхода к личности заказчика. Над проектами частных интерьеров необходима тщательная работа, в процессе которой иногда приходится «разбивать» некоторые стереотипы заказчика. Особенно в ситуации, когда говорят, что нужен такой же дизайн, как у кого-то. Наш принципиально ключевой момент заключается в том, что мы не занимаемся компиляцией чужих работ, не дёргаем картинки из условного pinterest (инструмент для хранения визуальных закладок,— прим. ред.). Ведь тогда вместо качественной работы получится большой обман — «смесь бульдога с носорогом». При этом сначала заказчик будет доволен, но через некоторое время поймёт, что ему некомфортно, ведь это не его интерьер — это клочки другого, чужого человека, на которого он хотел быть похожим.Мы же формируем пространство персонально под нашего клиента, создаём его проекцию в дизайне, соблюдая приватность: мы никогда не показываем проекты, которые делали для других собственников.

— Расскажите о ваших зарубежных работах.

— Мы работали на Кипре над проектом мультибрендового магазина, делали офисный проект в Дубае. Сейчас там же создаём барный хаб при большом отельном комплексе на площади в несколько тысяч метров. Это будет первый объект подобного уровня в Объединённых Арабских Эмиратах. Мы руководствуемся «экономикой пространства», определяющей, насколько может быть эффективно использование каждого сантиметра площади.

— Как рождается проект, как вы находите его индивидуальность, душу?

— Можно сказать, что мы пишем научный труд, раскрывая и обосновывая креативную мысль. Затем задаём определённые фильтры, через которые пропускаем проект. Но изначально для вдохновения нужно проделать огромную аналитическую работу. Надо понять, с чем ты работаешь, посмотреть направления мысли лидеров отрасли, «вытащить» из заказчика его понимание целевой аудитории. Мы вместе с ресторатором создаём продукт для удовлетворения общества, основываясь на своём профессиональном чутье. Очень легко работать с заказчиком, когда у него есть своё комплексное видение проекта, тогда наша задача состоит только в том, чтобы помочь ему осуществить задуманное — «разложить» идею на мебель, освещение, цвета, фактуры и прочее. При отсутствии такого видения у клиента, наша обязанность помочь ему сформироваться, и тогда мы становимся полноправными соучастниками создания успешного проекта.

Любой дизайн, присутствие в нём любой вещи мы должны объяснить: почему она находится именно здесь, почему так освещена и так далее. Мы закладываем и транслируем определённые культурные ценности с помощью нашего архитектурного языка. И каждый раз это не меньший риск, чем у предпринимателей.

— Наблюдая в течение долгих лет российского заказчика, можете ли вы сказать, что он изменился?

— Я заметил, что в последние годы клиенты заметно эволюционировали, они сильно продвинулись в понимании дизайна и того, для каких целей он нужен. Культура потребления в Сибири развивается быстрее, чем в других регионах. Поэтому, кроме минусов Новосибирска как «вечно молодого» города, в нём есть и плюсы: новосибирцы активнее адаптируются к меняющейся реальности. Сейчас мы живём в удивительное время, когда у нас есть возможность сформировать новые традиции и культуру потребления через дизайнерскую мысль.

Текст: Александр Яхомов
Фото: Никита Давыденко