Рубрики:
- Интервью
- Люди
Театр La Pushkin – нужно ли новаторское искусство Новосибирску
18.02.2018
Сарай искусств – так шутливо назвал свой театр в Центральном парке Новосибирска Олег Жуковский – удивительный человек, режиссер и актер, объехавший полмира и подаривший новосибирским жителям совершенно иное представление.
За недолгий срок театр La Pushkin оброс своей особенной публикой, а новые зрители, приходящие на спектакли, говорят: «О, это у нас в Новосибирске такое!» Да, это необычный, авторский, независимый театр. Спектакли яркие, непосредственные, полные эмоций, и запоминаются навсегда. Однако в сибирской столице новаторское искусство – диковинка. И полный, забитый до отказа зал, театр увидел только на последних спектаклях, перед тем как объявил, что сарай искусств закрывается. Мы поговорили с Олегом Жуковским о том, почему так трудно завести сибирскую публику и что такое быть не таким, как все.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Журналист, сидит, не двигается.
Актер, говорит и складывает свой театр по ящикам.
Аврора, соавтор, художник всех спектаклей и актриса, находится рядом.
Действие первое.
ЧУДО
Журналист и Актер сидят в сарае с черными стенами, пьют чай.
– Это, скорее, про случайности, которых на самом деле нет. Есть какие-то вещи предначертанные, и глупо говорить: а что бы было если бы не… И, конечно, я не думаю о том, как все могло оказаться. Все где-то рождаются. Есть какое-то количество событий, которые влияют на твою траекторию. Интересно, когда ты оказываешься в этом и начинаешь узнавать себя. Вот как эти роли. Это удивительно. Это же ты внутри этого чудовища! (смеется)
Но ты в это время про себя ничего не знаешь. Все актеры рассказывают про такой феномен: приходишь на спектакль хромой, но как только начинается спектакль – хромота исчезает, а после поклонов – возвращается. Это чудо. И это чудо со мной не могло не произойти.
Пауза
– В ГИТИСе были замечательные Учителя по общеобразовательным предметам. История искусств, философия, русская литература. Был прекрасный мастер – клоун Андрюша. И я пошел к нему учиться. Жизнь с клоунами – это приключение, их жалко, но все это смешно. Я вскоре увлекся авангардом, был актером у Андрея Могучего и говорил в институте, что мы впереди, а вы сзади. Четыре года шел на красный диплом, а на пятый решил: пора показывать не то, что все от меня ожидают, а то, что уже видел, чувствовал. В конце обучения я не успел сдать последние экзамены и уехал куда-то на кастинг в Польшу, потом в Германию, из Германии в Италию, потом вернулся через год и решил все-таки эти экзамены сдать. И мне сказали, что я всех так измучил и отдали диплом с проставленными оценками, который я тут же потерял.
Все бросал, начинал заново, встречал новых интересных людей, шел за ними, потом и их бросал…
Потом приходили ко мне и бросали меня – шли дальше. Реже оглядываться и извиняться, заниматься искусством это у-ух – отдайся, не скупись, не торгуйся, не надейся, что воздастся как-то!
Действие второе.
ДИКИЕ ГРУШИ
– Как я с медицинского попал в театральный? Ну это как обычно, знаете (смеется). У всех по-разному, но как обычно – повлиял какой-то случай. И со мной произошел случай. Перед этим меня забрали в жесткую армию, и я увидел, что такое жизнь, что такое свобода, что такое жить и что такое не жить. И периодически я ищу этот вкус жизни на губах. Он иногда уходит в самых непонятных моментах. В это время надо выходить из этого грохочущего состава, в котором едешь. Однажды, на севере, когда мне было 22 года, я вышел и пошел неведомо куда в Мурманской области. Ветрина, сопки… и я был счастлив – легок, свободен, сыт ветром. Впервые осознанно шел в неведомое.
Уходит долить себе чаю.
– Бывает, что я даже не понимаю как меня сюда занесло, ложное предчувствие, которое ты теперь проклинаешь, что направило меня сюда… И-и-и вдруг именно здесь посреди Нигде, с пустым животом на разбитой дороге рождаются стихи! Такое чудо! И все обретает смысл и ценность – сирое бездорожное бродяжничество, одиночество, отсутствие малейшего комфорта, друзей, родни. Идешь за звездой, вслед за кибиткой с театральным хламом: парики, блестки, тупые рапиры, остроносое, красноносое… Актер счастлив на сцене, в остальном можно потерпеть, когда играешь больше 100 спектаклей в год и путешествуешь по миру!
– Когда на фестивалях встречаются дружеские театры, то пируют до рассвета!
Все мы стремимся себя обезопасить от одиночества, голода, забвения: заводим семьи и подписываем долгосрочные контракты, которые потом рвем и катимся дальше. В этот раз мне сказочно повезло – я встретил Аврору.
Сегодня мы вышли из театра, который строили три года, если смогу быть без него, то буду.
Появилась новая мечта, секрет какая, кажется, если не попробую это сейчас – не узнаю! Сейчас во мне живет такой интерес. Жизнь живется тогда, когда все вокруг живо.
Откидывается назад и смеется.
– Однажды я сыграл какую-то сумасшедшую премьеру в Венгрии, очень успешную. Актеры и поклонники проводили меня с цветами, посадили на удобный поезд, дали напиток благородный. И вот в три часа ночи мы оказались не на чешской, а на словацкой границе. Через чешскую я мог проехать без визы, а через словацкую нет. И меня ночью с огромным количеством вещей выкинули на улицу и показали, что вон там через 30 км австрийская граница. И я шел всю ночь пешком. И спал во мху (смеется).
– Ел дикие груши, тащил на себе проектор и чемодан с костюмами. На рассвете вышел на границе между Венгрией и Австрией и залез в электричку. Но за это время что-то произошло во мне, пока я шел через эти болота, питаясь дикими грушами…
И-и родился текст про Братиславу, возможно, самый мой успешный.
Избегая провалов, отказываемся от взлетов. Стабильно – это никак, не больно!
Действие третье.
НОВОСИБИРСК
– Как я снова оказался в Новосибирске? Проще сказать, конечно, – вернулся в родной город. Нет, я шел-шел и оказался в городе, в котором уже был. И, пожалуй, мне нужно было собрать все свои раскиданные спектакли. По подвалам, чердакам… какие-то были готовы, другие бродили во мне тенями. Для этого нужно было время, место и покой. А здесь пустота…
Пауза, думает, глядя в потолок.
– Четыре года почти не встревал в другие проекты, оставалось время и силы на La Pushkin. Это хорошо, когда пусто. Вот как развивается палочка коха, нужен какой-то блин чистоты, чтобы ни с кем не перепутаться и не скреститься, чтобы сделать так, как сделаешь только ты. Ты должен оказаться в пустой комнате, где больше нечем заняться. В Москве или в Питере есть огромное количество людей, явлений, которые могут на меня влиять. Здесь нет. И я этот лабораторный период в четыре года очень интенсивно и успешно провел.
Мы поставили четыре спектакля: «Люби меня», «Станиславский», «Момо», «Колобок Рок».
Сделал еще по два спектакля с Красным факелом, и со Старым домом. Еще был театр «Асфальт», еще я мечтал поставить оперу и я ее поставил – «Елизавета Бам» с Сибирскими Сезонами. Выступал с гениальным пианистом Геннадием Пыстиным, играли рок с группой «Дети Снега», проводил фестиваль «Шляпа» три года подряд.
Аврора танцует.
– Был у меня период в начале 2000-х, когда я попал в формат приглашенных звезд. Начал работать в мюзиклах, в бюджетных постановках, я работал с самыми дорогими звездами. Но там было очень много подводных камней, интриг и шпилек, от которых я устал и занялся камерными проектами, чтобы было не больше двух-трех актеров.
Ходит от стены к стене, прибирает какие-то вещи.
– Когда я приехал в Новосибирск, я ведь не представлял, что у меня появится свой театр. В других театрах я тоже играть не мыслил. Зайти на постановку можно – это месяц, а дальше?!
И я думал: ну что я могу сделать в городе – чему-то же учился, вот неужели пропаду. И денег было месяца на два, чтобы просто жить. И я в какой-то момент заметил, что сибиряки – они зажатые. Ты понимаешь, что вот этот человек в общем-то не злой. Он просто очень зажат.
Когда я работал с актерами в Германии, они начинали общаться со мной, как с психотерапевтом. И я говорил: «Нет! Нет! Я говорю про искусство, я занимаюсь искусством!» (громко смеется и машет руками). Но я их менял. Моя система занятий построена через целостное ощущение собственного тела, которое позже можно менять по требованию сцены, роли… Ты как бы находишь себя. И эта встреча с собой часто оказывается очень событийной.
Приехав в Новосибирск, я решил этим заняться. С тех пор веду курс «Танец тела», длится он 2–3 месяца, иногда дольше. Сам-то я актер, и происходит все в игровой форме, а между тем люди решают ворох своих проблем.
Уходит за штору, из-за шторы:
– Однажды мы задержались в глубинке бразильской, и вы знаете, там никто не говорит по душам – они просто смеются. На второй день пребывания в маленьком городке уже знают, что ты там у них поселился, показывают большой палец – это значит «здравствуй», кричат: Оla! и зовут тебя выпить с ними кофе. В Новосибирске нужно прикладывать очень большие усилия, чтобы добиться такого.
Люди что-то очень долго держат, не могут отпустить и главное не знают, почему так, зато когда ведешь себя иначе и искренне, то все радуются вместе с тобой, так два последних года я прожил на Затулинке.
Наша традиция трагическая, хмуроватая, психологическая; южная легкость бытия не приживается в целом, но во всех правилах, как дыры в заборах зияют исключения, и пока ты не попал под общую волну – ты неуязвим!
Действие четвертое.
ТЕАТР
– Есть театр светский и есть театр ритуальный. Это две совершенно разные ветки. Театр в Новосибирске это очень молодой театр. В Новониколаевске существовали варьете, а во время второй мировой сюда привезли МХАТ и появился Красный Факел. А до всего этого тут были пляски вокруг костра. Поэтому весь психологический театр и балет – привозное, пришлое и вредное, как картошка и табак. Наш настоящий сибирский театр – это другое, ритуальное.
Поэтому когда меня упрекают в шаманизме, – я говорю: все нормально, это родные корни. Театр здесь и был такой и он был здесь тысячелетиями. А когда рабочие и колхозники пошли в театр, то увидав большую хрустальную люстру, красный бархат, – почувствовали себя сами немножко барями. Это не чувство прекрасного, всякий бриллиант – иллюзия, капельки сверкнувшие на солнышке. Светское искусство, особенно когда оно обязано зарабатывать, сбивает с толку, оно не заставляет душу трепетать и молодеть в движении к совершенству, оно тешит, развлекает, но не увлекает за собой.
Кто сказал, что мещане, которые опора общества, тупы и ленивы в порывах своих? Задача искусства поднимать планку выше, ставить высокие цели! Все мы мечтаем о лучшей доле – только в чем она?!
Действие пятое.
LA PUSHKIN
– В моем театре в одном спектакле играет не больше трех актеров на сцене, а персонажей может возникнуть более 20. С такой скоростью мы преображаемся. Где-то я играю один и этого достаточно. Я сам непостоянный. И мир вокруг меняется, возникают активные позиции, наполненные энергией и смыслом. Еще нужно быть открытым, откликаться, импровизировать… на любое самое скромное предложение – может быть пять реакций, а у тебя в ответ свои пять, и это пять в пятой степени, так мы можем построить мир. Когда появляется третий, то это в геометрии плоскость, на которой мы, как атланты, сможем нести мир. А может такой состав еще и потому, что экономически большой труппе сложнее гастролировать…
В сарай начинают приходить люди. Готовятся к занятию, переодеваются, слышны голоса. Аврора приносит Актеру билеты для автографов.
– А с билетами парадокс, билетный феномен. В Питере приезжают играть новый спектакль – не пойдем, вдруг опять лажа. В Москву приезжают – надо сходить, вдруг круто, а я не видел. А в Новосибирске, о тебе никто не узнает, потому что нет интереса. Копья ломаешь пачками. «Когда-нибудь обязательно дойду!» Вот мы объявили, что закрываем сарай искусств, и все переполнено, люди звонят: «Мы так давно собирались!» Здесь в этой пустоте должен возникнуть такой голод! Люди идут в третьем поколении в музкомедию или десять лет назад сходил в театр «Старый Дом» и не понравилось! А он уже совсем другой.
В этом и состоит специфика провинции – очень сложно завести, как с кривым стартером: крутишь, крутишь у самого мокрая голая спина на морозе. Если это ни на что не похоже, то это чаще отпугивает, чем притягивает, но если притянуло, то надолго, как и наша крайняя неулыбчивость, зато если тебе улыбнулись, то сразу во всю Обь с притоками.
У нас чудесная публика, стараются помочь, чем могут, чтобы мы здесь остались… Благодаря этому мы в такой сложной ситуации прожили три с половиной сезона.
Сейчас все встрепенулись: «НЕ УЕЗЖАЙТЕ! Давайте проведем модную манифестацию?! Соберем, напишем!»
Однажды на премьеру мы собрали ползала журналистов – и не увидели ни строчки, а кто-то так и не дошел. Трудно писать про неформатное – тройная работа, плюс за это не платят, мне понятно, но должен быть азарт профессионала, высший пилотаж в том, что ты входишь в новый мир по-новому!!! Зато получил спецприз от критиков на «Парадизе».
Поднимаясь по лестнице, откручивает еще один прожектор.
Призов очень много со всего мира и самых престижных: Fringe First и Total Theatre Award, HERALD ANGEL, Битов фестиваль… из русских Золотые маски и софит по пять каждого с театрами «Дерево», «Формальный», АХЕ.
Действие шестое.
МЕНЕДЖМЕНТ
– Мне говорят одни: — Ты не умеешь продавать себя!
Другие: — Он и не должен!
Я всю жизнь в театре и все в нем могу – крутить провода, настраивать звук, писать сценарии, ставить спектакли; Аврора занимается костюмами, афишами, сценографией. Нам не хватило третьего человека, который все это продаст, но и не беда, значит нужно, чтобы что-то другое с нами приключилось, сарай искусств не конечная станция, или не ставить это на поток, может просто пора ехать дальше?!
В городе менеджеров нам не хватило менеджера.
– Менеджмент – это такая игра – рулить потоком. И нужно быть крепким орешком, чтобы приходить в нужную гавань, иметь позицию! На гастроли везут то, что должно приносить прибыль при минимуме вложенных средств – известное по телевизору или накатанное.
Диковина если кто-то говорит: «Я хочу городу подарить вот этого артиста». Это не профессионалы, а фанаты, мы несколько раз так ездили на гастроли в Томск и Нижний Новгород, когда один человек говорил: очень хочу, чтобы вы к нам приехали и все организовывал. Звезды не должны складываться – они встречаются по пути.
Были дважды за это время гастроли в Москву и Питер, боялся, а вдруг я тут провис, нет все в порядке уехали на гребне.
– Мы не знаем, что будет дальше с нашим театром, с этим волшебным сараем, стремимся к лучшей доли, учимся, развиваемся, дерзаем. Я пришел и сделал здесь, что смог и как у меня получилось – построил театр на свои средства, удобный, волшебный, с залом на 70 мест, оборудовал его. Увидим, куда этот корабль поплывет, в нем есть потребность, он такой – один.
Надевает пальто, шапку, выходит из театра.
Это интервью состоялось в период закрытия театра La Pushkin. Новость о том, что Олег Жуковский закрывает свой театр и, возможно, вообще покидает город из-за финансовых трудностей и отсутствия интереса со стороны государства, взбудоражила город.
«Я искренне полагаю, что Новосибирск не вправе терять таких ярких и талантливых творческих людей, как Олег, обедняя тем самым наше культурное пространство (того же мнения придерживается и начальник Управления Культуры города, который более того, получил распоряжение Анны Васильевны Терешковой найти решение этого вопроса), и сразу же посчитал нужным подключиться к этому вопросу.
За последнее время прошел ряд рабочих встреч и по их результатам в кабинете директора Центрального Парка состоялось совещание с участием Олега и Авроры, а также начальника Управления Культуры Новосибирска Владимира Державца и театрального продюсера Юлии Чуриловой.
Суть предложений, которые мы выработали для Олега: Муниципалитет берет на себя содержание Сарая Искусств, Олег больше не платит арендную плату и коммунальные расходы, в Сарае к лету делают ремонт (возможно, он станет с отоплением, и лучше утеплен).
А на базе La Pushkin возникает муниципальный Городской Сарай Искусств (ГСИ), который занимается помимо постановок спектаклей самого La Pushkin развитием культурного пространства Новосибирска – принимая под свое крыло интересные творческие проекты города, – такой Центр Культурных Инициатив, – как высказался про него сам Жуковский.
Сам Олег при этом займет в Городском Сарае Искусств должность художественного руководителя и получит полную свободу творчества. Такое положение дел даст возможность Олегу не беспокоиться о выживании театра и освободит руки для творчества.
Сейчас Олег и Аврора совместно с Юлией Чуриловой взяли время на составление программы наполнения площадки и выработки идей, которые можно будет воплотить в ГСИ после его открытия.
Таким образом, этого удивительного артиста можно будет сохранить для Новосибирска. А его талант будет радовать зрителей нашего города и пойдет на пользу городской культурной среде».
Ольга Павленко
Свежие статьи
Подписаться на рассылку
status-media.com
Отправляя форму вы даете согласие на обработку персональных данных и соглашаетесь с политикой конфиденциальности
Внимание: комментарии у данной статьи отключены!