Рубрики:
- Бизнес
- Интервью
- Люди
- О бизнесе
Прозрачный бизнес
26.03.2018
Эксперт стекольного производства, чех Павел Бобошик приехал в Новосибирск в 2012 году провел в сжатые сроки технологическую реконструкцию завода «Экран» и остался в Сибири на 6 лет.
— Как и когда вам пришла идея приехать работать в Россию?
— У меня есть 20-летний опыт предпринимательства в стекольной промышленности. В Чехии я создал компанию, которая производит марочную посуду — стаканы, кружки для производителей пива, безалкогольных напитков, виски. В какой-то момент я принял решение продать бизнес. Тогда он представлял собой проект с оборотом свыше миллиарда крон, в котором работало 1200 человек в пяти странах мира, в том числе России, Украине, Китае. Такие показатели для нашего узкого сегмента, где один стаканчик стоит копейки, можно считать прекрасными, но я посчитал нужным уйти на «предпринимательскую пенсию».
— Почему?
— Просто завершился определенный этап. Но совсем отойти от дел не получилось. Спустя год мне позвонил замминистра финансов правительства Чехии — в то время он был также председателем Чешского экспортного банка. Эта структура предоставляла кредиты иностранным субъектам, которые хотели создать бизнес на территории своей страны с использованием чешских технологий. В России примерно 45% мощностей стеклотарных заводов в период с 1998 по 2010 год было создано на чешские государственные деньги и кредиты Чешского экспортного банка.
У семи российских проектов, созданных на эти средства, после кризиса 2008 года начались проблемы с возвратом денег, новосибирский завод «Экран» был одним из них. И чешская сторона попросила меня, как человека с репутацией в отрасли, имеющего множество государственных наград и неофициальный титул «Король чешского стекла», создать аудиторскую группу и проверить, как обстоят дела в сложных российских проектах. Мы провели технологический и коммерческий аудит этих компаний, выяснилось, что на этих проектах чешский бюджет потерял 400 млн долларов. В ходе этой проверки я впервые приехал в Новосибирск в последних числах апреля 2012 года.
— Приехали и остались?
— Да, наша проверка завершилась в сентябре 2012 года, но я остался здесь, так как «Экран» показался мне из всех проблемных проектов самым надежным. Новосибирск — это такой волшебный город в мире пива, который потребляет больше всего стекольной тары. В результате последней волны слияний в пивной промышленности на земном шаре есть только один город, где присутствует тройка лидеров производства пива в полном составе: InBev, Heineken и Carlsberg — все в Новосибирске. Другого города, в котором была бы настолько же благоприятная для стекольного дела ситуация, просто нет. И с декабря 2012 года я стал членом совета директоров завода «Экран», тогда еще от имени Чешского экспортного банка.
На земном шаре есть только один город, где присутствует тройка лидеров производства пива в полном составе — InBev, Heineken и Carlsberg — это Новосибирск.
— Насколько необходим был в тот момент компании такой иностранный менеджер, как вы?
— Стекольное производство — это высокотехнологичный процесс, который нужно знать «до запятой». Но важен и другой нюанс: несмотря на то, что наш завод находится в Заельцовском районе Новосибирска, он является составной частью мировой экономики. Потому что, даже поставляя нашу бутылку в рамках одного города, мы работаем по договорам, основанным на голландском, швейцарском, бельгийском законодательствах.
К тому же все технологии, которые используются на нашем заводе, — импортные. В мире есть 4–5 компаний, которые включены в наши технологические цепочки, в обслуживании некоторых наших технологических процессов участвуют даже глобальные компании-гиганты. Стекольная отрасль считается маленькой — 300–340 заводов по всему миру, которые снабжают весь земной шар. Мы все друг друга знаем: поставщики технологий, клиенты, заказчики. Я 20 лет был членом совета директоров чешского союза пивоваров, вице-президентом глобального союза пивоваров, лоббировал в Брюсселе в рамках Евросоюза интересы пивоваров. И мне очень помогают мои международные связи сегодня.
— Говоря о преимуществах западных топ-менеджеров перед российскими, во главу угла становятся именно международные связи, о которых вы сказали выше, или есть что-то еще?
— Среди наших преимуществ не только связи. Главное — другой подход к делу. Я ещё в вузе принял решение идти работать в международную сферу, для меня любая национальная культура — это в каком-то смысле слова тюрьма. Если вы долго в ней живёте, то на вас влияют родители, учителя, соседи — люди с определенным жизненным укладом, опытом, стереотипами. Они выставляют вам некие ограничения, навязывают страхи, комплексы.
Преимущество иностранных менеджеров в том, что они мыслят чуть более глобально и видят, какие проблемы являются объективными, а какие локальными, этот опыт необходим компаниям, которые хотят расти. Рано или поздно они встретятся с глобальными клиентами, и чтобы уметь с ними общаться, нужно создать другую систему управления, основанную на других ценностях. В России, кстати, сегодня есть сильные собственные менеджеры. Они гораздо лучше, чем европейские и американские разбираются в технологиях управления, знают Agile, Kaizen. 90% менеджеров в европейской части мира не знают таких вещей, но производительность труда у них все равно выше.
— Почему?
— Это вопрос культурных ценностей и подходов. В России я сталкивался с такими предложениями: «Давай наберем 200 человек, 100 хороших оставим, а остальных потом выбросим». Меня шокирует такой подход к человеческому потенциалу. Люди быстро поймут, что останутся не все, будут работать в атмосфере страха, начнут ненавидеть друг друга, конфликтовать. И какой результат мы получим? На мой взгляд, это последствия социализма, которые имеют место не только в России, но и в других культурах, в том числе в Средней Европе. Наличие суровой диктатуры сверху лимитирует производительность труда и использование человеческого потенциала.
Производственный процесс должен строиться на доверии и глобальный менеджмент продвигает эту мысль, заставляет ценить человека, баланс мужчин и женщин в компании, равноправие, определенную свободу. Мой личный подход в большей степени основан на коучинговых технологиях: посмотреть на человека, понять его потенциал и решить, насколько он может быть полезен в достижении наших результатов. Для подчиненных зачастую даже удобнее, когда им жестко диктуют, что нужно делать.
— По принципу: «Я начальник — ты дурак»?
— Совершенно верно. Самое страшное, когда работники начинают говорить: «Как скажете, так и сделаю». Это значит, что они не готовы взять ответственность на себя, за свои действия. Директор не может видеть, что в каждую минуту происходит на всех девяти линиях завода, но это видят люди, которые там находятся. И если они свободны, квалифицированы, способны принимать правильные решения, не ожидая, когда придет мастер или начальник смены, — автоматически растет производительность труда.
Я освободил себя от национальных рамок, но это не значит, что мне не интересны проявления другой культуры.
— В одном из интервью вы сказали, что в России сегодня работать гораздо интереснее, чем в Европе. Почему?
— Здесь огромное поле, которое можно пахать с утра до вечера, и быстро видны результаты.
— А в Европе уже все поля вспаханы?
— Конечно, нет предела совершенству, но многое уже создано и построено. А Россия — огромная страна, и многого здесь пока не хватает. Здесь живут прекрасные люди с отличным образованием, в том числе техническим. К ним нужно отнестись бережно, поработать аккуратно с этим человеческим капиталом, поднять их самооценку, увеличить степень доверия к самим себе. Посмотрите все новые технологи — хоть Google, хоть Skype — они все работают на интеллекте людей, которые вышли из этой страны. Их всего лишь перенесли в другую среду. Почему бы не создавать такие же остропозитивные девиации здесь? Кстати, в Новосибирске есть очень крутые компании, которые возникли с нуля и видят свое место в мировой экономике, но в целом, в обществе атмосфера еще не изменилась. Все живут в ожидании прессинга со стороны госорганов, контролирующих организаций и так далее. Отсюда некоторое беспокойство и конфликтность, которые проявляются даже в стиле вождения на дорогах, в магазинах, на улицах.
— Насколько сложным был процесс адаптации к разнице менталитетов?
— Не сложным. Я не склонен наклеивать ярлыки на какие-либо проявления ментальности и определять, хорошо это или плохо. Эффективный глобальный менеджмент основан на принятии национальных особенностей. Я освободил себя от национальных рамок, но это не значит, что мне не интересны проявления другой культуры.
— Какие вдохновляющие особенности вы увидели в российских работниках?
— Я встретился здесь на заводе с прекрасными высокообразованными людьми, спектр интересов которых меня искренне удивляет. С одним и тем же человеком можно поговорить о работе, спорте, искусственном интеллекте, при этом человек может быть прекрасным семьянином и заниматься развитием своих детей. Здесь люди удивительно многогранные, многоцветные, это меня восхищает. Должен отметить и высокий уровень технических знаний у наших работников, который парадоксальным образом сочетается с убежденностью, что если мы чего-то не видели, значит, такого быть не может и работать не будет. Но это уже наша задача методом коучинга раздвинуть эти рамки.
— Иностранные менеджеры действительно нужны сегодня в России?
— Да, они полезны. Если посмотреть на историю, то и Петр I, и Екатерина II, которые занимались активным развитием страны, приглашали сюда на работу людей из-за границы. Сейчас снова такой период, его в какой-то мере провозгласил Владимир Путин в 2000 году, создав в России удобную среду для работы иностранного капитала. Как вы видите, то же самое делает Китай. Перемешивание капитала, культур и компетенций сегодня вращает земной шар, двигает цивилизацию вперед.
— Чем для вас стала сегодня Сибирь?
— Я часто говорю, что если бы меня сюда сослали насильно, то я бы сбежал через две недели. Но так как я сам себя заслал сюда, то мне здесь даже нравится. Я люблю сибирскую зиму. Конечно, истории, когда ты оставляешь машину на час, а вернувшись — видишь вместо машины сугроб, в Европе воспринимают как анекдоты, но я-то знаю, что здесь такие приключения возможны в ежедневном режиме. Я считаю, что Сибирь — это другая Россия, более спокойная, более умная, здесь люди более взвешенные. Я иногда шучу, что 300 лет сюда выгоняли самых талантливых и интеллигентных людей, и это имеет свои позитивные последствия. Для многих иностранцев приехать в Сибирь — это либо жест, либо духовное развитие. Я иду по второму пути.
Свежие статьи
Подписаться на рассылку
status-media.com
Отправляя форму вы даете согласие на обработку персональных данных и соглашаетесь с политикой конфиденциальности
Добавить комментарий
Для того, чтобы оставить комменатрий вам необходимо зарегистрироваться!